КОЛЛЕКТИВНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ — ФУНДАМЕНТ СОЦИАЛЬНОГО ПАРТНЕРСТВА ГОСУДАРСТВЕННОГО ОБРАЗОВАНИЯ И IT-ИНДУСТРИИ

Наиль Раисович Бухараев (boukharay@gmail.com)
к.ф.-м.н.
директор Центра Инноваций Майкрософт, начальник отдела связи с ИТ-индустрией КГУ
Казанский университет, г. Казань

Аннотация
Личные комментарии к общей истории небольшого успеха: размышления преподавателя университета о двух путях эволюции локальных экосистем на фоне глобального кризиса доверия.

Кризисное время — время больших перемен и нестандартных решений. Оно вынуждает нас заново определяться в главном, фундаментальном. Университет не может быть сторонним наблюдателем общемировых процессов эпохи глобализации, отгораживаться от ключевых проблем «информационной революции». Необходимо, в тесном взаимодействии с предприятиями IT-индустрии, всеми иными реально заинтересованными в решении этих проблем партнерами, внести свой собственный, особый вклад в их решение.

Сегодня Казанский университет ощущает первые плоды активизации своих усилий по реализации этого тезиса.

В чем несомненна заслуга проф. В.Д.Соловьева, занимавшего проректора по информатизации — ныне, к сожалению, упраздненного.

На чем можно сэкономить в условиях финансового кризиса? Ныне вопрос настолько актуален, что заслоняет собой другой, более важный. На чем сейчас нельзя экономить для предотвращения более серьезных кризисов?

Говорят, кризис — род детской болезни. Если выживешь и не останешься инвалидом — приобретешь иммунитет. А если нет? Выживает сильнейший! — заученно твердят зарекшиеся от всех напастей (наивно полагая, что у них-то все схвачено, предопределено, вычислено заранее). Так, сегодня иные эксперты советуют лечить застарелые болезни взаимоотношения людей, игнорируя социальные последствия. А не сделать ли нам людей придатком компьютеров — "приложением к бизнес-процессам, живущим на платформе ИТ"?ⁱ "Эх, как все было бы просто — если б не было людей…"ⁱⁱ. До боли знакомые мотивы отчуждения этих несовершенных людей от вкусных плодов их труда — следствие самоотчуждения одних людей от других. Это не лечение, это рецидив. Мой диагноз — "синдром сверхчеловека": "Я другой, я выше! Мои возможности — безграничны!".

Что ж, все — другие. Мы одинаковы лишь в ограниченности возможностей сделать все нужно разом — но не у всех героев хватает мужества это признать (hi, Дейкстра). Для многих фраза "We the People…" все еще крайне трудна для перевода. Да, люди — не ангелы, но глобальные обобщения характеризуют прежде всего тебя самого. Абстрагирование не есть безошибочное видение, веденье и предвиденье — это риск игнорирования. Так что допустимо не видеть, не ведать?

Думали сделать лучше — получается, как в прошлый раз? Любой кризис, будь то кризис математики, естествознания, экономики или политики — это кризис планирования. Тогда post factum мы начинаем догадываться, что не учли что-то важное, но не считавшееся ранее относящимся к нашей сфере ответственности.

Программы с грохотом "падают", напоминая программистам о том, что все мы — не олимпийские боги, но простые смертные (даже Сократ). Взгляд сверху порождает иллюзию полноты обзора, но на деле беден информацией. Планеты, животные, люди — все издалека похожи на точки. Нужно различить? — спускайся со своего Олимпа.

Здесь, внизу быстро выясняется наличие двух типов программистов. Опытные манипулируют точками так осторожно, как будто от этого зависит запуск боевой ракеты, угрожающей жизням множества людей. Менее опытные пытаются манипулировать людьми как точками. Но глобальный мир подобен посудной лавке — здесь малые погрешности ведут ко все большим рискам. Здесь многое стало можно — нельзя лишь говорить "эти …". Не будет этих людей — не будет никаких; за техническими средствами и профессионалами дело не станет.

Оставим льстивую беспроблемность т.н. поп-культуре. Проблема — есть. В чем грешны все мы — учителя, преподающие историю прогресса инструментов, но не полный взлетов и падений путь культурной эволюции людей. Застарелые болезни не лечатся радикальными методами. Последуем примеру Пастера? Лишь бы хватило сил и времени на поголовную вакцинацию…

Любая культура — ограничение естественного желания сэкономить силы здесь и сейчас. Есть культура традиционная — это культура внешних ограничений. Есть культура современная — это культура самоограничения. Императивный подход имел ранее широкое применение в экстремальных условиях вроде военных кризисов. Что ж — так было. Правда, сейчас в IT-разработке совсем иные подходы. Как будет?

Масштаб глобальный — не "масштаб предприятия". А потому решать всем, с учетом тяжкого груза собственных ошибок. В программировании мы начинали с мечты Лейбница — но ошиблись в вычислениях. А потому далее поэтапное расширение сферы применения шло параллельно с осознанием того, что "это можно было игнорировать там и тогда — но не здесь и сейчас".

Одним из важных результатов стало здесь открытие в КГУ в октябре 2008 г. Центра Инноваций Майкрософт, при существенной поддержке партнера — крупнейшей региональной IT-компании КПО ВС-ICL-Fujitsu Services.

Как обычно, это лишь видимый итог терпеливой совместной работы небольшой группы инициативных людей, среди которых я обязан упомянуть А.В.Гаврилова и Н.О.Артемову (Microsoft), Р.С.Вагизова (ICL), и М.Ф.Насрутдинова (КГУ).

Я крайне благодарен этим людям за разрушение многих традиционных стереотипов. Везде — и в индустрии, и в образовании — есть очень разные люди. Помимо умения работать, этих очень разных по характеру, по возрасту и специфике профессионального опыта людей объединяет неизменные атрибуты интеллигентности — терпимость, полное отсутствие давления и агрессивного высокомерия. Интеллигентный бизнес — в этом словосочетании определенно есть новизна, будущность и противоречие традиции.

Как и в информационных технологиях. Новое — не значит лучшее автоматически, само собой. Новое — значит неопределенное, вынуждающее сделать оправданный выбор. Мы вынуждены описывать новое мозаично. Вот здесь программирование похоже на искусство, здесь — на науку, здесь — на инженерию. Все нормально — только не нужно уверять себя в том, что мозаика уже собрана. Но одно уже давно предельно ясно. Программирование — не дисциплина, но самодисциплина.

Модель деятельности Центра основана на предложенной Microsoft концепции локальной экосистемы (жизненного цикла) ПО — LSE, local software ecosystem. На мой взгляд, эта концепция достойна особого внимания и дальнейшего развития в свете решения самых актуальных проблем IT-образования.

Необходимо лишь осознать, что эти проблемы родились не сегодня. Базовые, кардинальные проблемы никогда не слишком новы и не слишком специальны. Это обострение наших давнишних, "вечных" проблем. А потому, термин "экосистема" интригует меня не столько как очередная констатация сложности организации сообществ. Сложность — понятие далеко не объективное. Сообщества — реакция людей на возрастание масштаба решаемых ими проблем.

В моем понимании экологические мотивы — это ссылка на т.н. техногенные проблемы, порожденные промышленной революцией. Точнее — психологией "покорителей природы". Словом, техногенные проблемы — это проблемы, которые люди создают себе сами. "Высокие", наукоемкие технологии создали предпосылки глобализации. "Информационная революция" в разгаре — что дальше? Будет ли она во всем калькой революции промышленной?

Для меня, "эко" — еще и альтернатива "био", хорошо знакомых нам форм социального дарвинизма. Цивилизация (civil — гражданский, не военный) — не умение продолжать войну иными средствами. Это умение предупреждать новые кризисы на опыте предыдущих.

Конечно, хорошая концепция скорее "посылает сообщение" и провоцирует мышление, не давая идеальных образцов для подражания. В данном случае, простая реляционная схема лишь скупо намечает базовые общедемократические принципы в построении некой постиндустриальной IT-версии сообщества стабильного развития.

Это и дает каждому из нас не привилегию, но ответственность за интерпретацию, с учетом основанном на своем личном опыте оценки общности и специфики истории развития как в месте происхождения, так и в месте применения данной концепции. Сначала — общности. И лишь затем, при наличии времени, сил, знаний и иных возможностей — специфики.

В любом случае, за пределами любой формализации остается неопределенный контекст, "неисчерпанный за конечное время". Ранее мы полагали, что его можно никак не комментировать, подразумевать по умолчанию. Но контекст по умолчанию — это самый ранний био-контекст.

Все концепции, теории, системы, схемы, абстрактные модели и понятия — выражение колоссального прошлого опыта наших побед и поражений, вынужденно редуцированное до масштаба одной-единственной головы. Это не ответ — заранее предопределенный, универсальный, полный и независимый от контекста будущего применения. Хорошая абстракция — это минимально необходимый вопрос прошлого настоящему, его запрос на дальнейшую конкретизацию. Так было — а как будет? Решать нам. Идеальных решений нет — есть решения оправданные.

В любом случае, абстракции обретают хоть какой-то смысл лишь во взаимоотношении людей. Книги, кино, телевидение или компьютеры "сами по себе" — это способ облегчить общение людей физически, но не ментально. Как раз наоборот — в силу наличия неизбежных побочных эффектов, застарелых трактовок быстрого решения своих личных проблем. Вор тоже умеет ловко решать свои проблемы — но это ли профессионализм?

Нажал кнопку. Вложил мало — быстро получил много… А дальше что — тотальная экономия сил?! Коллеги, давайте же наконец избавимся от себя и других от всяческих иллюзий по поводу "разумных машин", и переведем фокус внимания совсем в иную область. Что разумно?

Профессионализм — это умение не делать то, что ты не можешь надежно, безопасно для окружающих. Эко-идеи горьки, но предельно разумны. Они стирают границу между твоим и моим интересом. Если будет так, как раньше — то вообще ничего не будет. А это уже никому не интересно.

Как горький пьяница, мы тешим себя иллюзией, что знаем точно свою меру, золотую середину — и, в случае чего, успеем вовремя остановиться. Если за свой счет — дело ваше. Но я бы советовал приходить к поезду не точно по расписанию, но заблаговременно.

В данном случае предполагается, что члены экосистемы — взаимно заинтересованные в инновационном развитии госструктуры, партнер-вендорⁱⁱⁱ, партнер-разработчик, университеты и технопарки как "инкубаторы интеллектуального ресурса".

Разумеется, члены скорее виртуальные (т.е. снова экосистемы), чем реальные. Интересы исходят от всех людей, а не профессиональных сообществ или иных объединений — взятых ли "самих по себе" или представленных некими знаковыми фигурами. От людей разумных — минимум по самоназванию. По факту —  в чем-то опытных, "съевших свой пуд соли", а потому скорее осторожных и умеренных, чем хитроумных.

Особая осторожность требуется при переводе иноязычных специальных терминов на литературный язык. Так, например, responsibility — не обязанность, request — не требование, manager — не начальник, а server — вовсе не главный или самый мощный, а personal — не персонал. Безграмотный перевод оскорбляет сразу обе культуры. На знании хотя бы основных черт истории той или иной культуры нельзя экономить. Итак, какие идеи сегодня должен взращивать университет? Ясно, с учетом того, что он все-таки выпускает людей, а не рыночный продукт. И — своей собственной истории побед и поражений.

В России классический университет возник в 19 веке, по немецкому образцу, под влиянием вольтерьянских идей — в пику местным "фельдфебелям". Как институт элитарный и либеральный — с горячей любовью к абстрактному "народу" и желанием поскорее просветить его дарованными свыше плодами наук и искусств. Результат — далеко не однозначный, поскольку в следующем веке фельдфебели пролезли-таки в Вольтеры. Им пришлась по душе и наука, и техника. Только при слове "культура" у нас тянулась "рука —  к перу, перо — к бумаге", а у них — к пистолету.

Как показывает и наш опыт, даже такая предельно простая схема разделения труда людей оправдана, пока (и если) исходит из изначально ясной каждому отправной точки: Чтобы получить шанс на результат — сначала надо сделать свой вклад в общее дело. Это непременное условие, хотя и не гарантия успеха.

Что попросту обрекает всех нас на более или менее длительный бескорыстный энтузиазм. Часто — не получается, и никто наверняка не знает заранее — получиться ли в этот раз. Просто иное — паразитизм — верный источник неприятностей. Он сильно перегружает остальных участников, подрывает их доверие друг другу — и тем самым ставит под сомнение само существования данного сообщества.

В нашем случае видимая, калькулируемая, финансовая сторона инкрементной и эволюционной (поэтапной, по мере реальной выполнимости) реализации этой концепции выглядит примерно так:

1. IT-партнеры вкладывают в дополнительное специализированное обучение преподавателей IT-дисциплин, а также в поддержку общего процесса информатизации вуза
2. При методической поддержке вендора, IT-партнер вкладывается в дополнительное специализированное обучение студентов, своих потенциальных работников
3. При поддержке вендора ПО, IT-партнер вкладывается в реализацию инновационных проектов в рамках совместной лаборатории перспективных исследований и разработок. Этот этап неразрывно связан с а) самостоятельной подготовкой студентов к профессиональной деятельности при выполнении курсовых и дипломных работ в виде проектов коллективной разработки и, в дальнейшем б) потенциальной коммерциализацией инновационных идей и разработок

На текущий момент это, в главном. Вклад Microsoft — know-how и ПО (в рамках MSDN AA), оплата обучения преподавателей в коммерческих учебных центрах, а также поддержка многообразных форм студенческой активности. В том числе, через состоявшее (технически) внедрение web-сервисов Live@edu и, в ближайших планах — поддержки процесса коммерциализации разработок и стартапов (в рамках DreamSpark, BizSpark). Вклад ICL — полугодовое обучение преподавателей, оплата их труда по специализированному обучению студентов в течении всего учебного года и, в перспективе — соруководству проектами.

Иначе говоря — этапы 1,2 в целом выполнены, 3а — в стадии текущей организации, перспективы 3б пока не вполне ясны.

Резюме. В целом, сотрудничество развивается вполне успешно.

Впрочем, вывод об успехе проекта явно неполон без указания вклада сотрудников университета. Это малозаметная извне, но кропотливая методическая работа по частичному решению суперзадачи — преобразования коммерческих курсов экспресс-обучения в курсы систематического университетского образования.

Очевидно, это уже проблема не промышленного, но социального масштаба. Скорее — это проблема, каким мы видим взаимосвязь современного бизнеса и современного образования, в условиях достаточно тяжелого наследия. Что отличает образование от обучения? Говоря проще и грубее — за что именно сегодня стоит платить университетским IT-преподавателям? За качество программирования — значит, за надежность людей.

Мне небольшой, но реальный совокупный успех данного проекта видится не в его экономическом эффекте — но в том, что люди с очень разным индивидуальным опытом и даже по-разному декларируемыми целями сумели сломать мешающие взаимодействию барьеры взаимонепонимания.

Многие — но, конечно, далеко не все. Проблема отсутствия общих целей — главная и самая болезненная драма нашего времени, причина нашей "зацикленности" на разнообразных средствах, методах, алгоритмах и процедурах. У каждого из нас — свои локальные интересы, приоритеты, желания и амбиции. Что ж, все так. Попробуем тогда поискать общие стратегические цели в том, чего никто из нас (находясь в здравом уме) не желает.

Где именно находиться рай? К какому именно пределу мы движемся "в конечном счете", какую именно выгоду хотим максимизировать? Во всей своей полноте — вопрос спорный, многозначный, отчасти даже трансцендентный. Оставим его поклонникам мистики. От чего мы должны уйти, какие риски вынуждены по мере возможности минимизировать — вопрос вполне прагматический. Как показали предыдущие века — рай виртуален, ад реален. Путь вверх тернист, полон сомнений, проб и ошибок. Падение тотально экономит силы — но плохо заканчивается.

Думать — значит сомневаться, многократно проверяя в малом прежде, чем браться за большое. Самое время вспомнить это в период героического "бури и натиска", который все еще переживает сегодня IT-индустрия.

Традиционно, главное качество образования видится нам сегодня в стимулировании творчества в форме научно-технической активности. Предполагается, что именно она — двигатель экспресса, несущего нас на всех парах по прямому пути научно-технического прогресса к обществу знаний.

Остальное — вроде бы дело не наше, но неких профессионалов воспитания вроде прежних парторгов или иных пастырей. Но и они также склонны упрямо противопоставлять "душу и тело", вопросы гуманитарные и научно-технические.

Надеюсь, так и будет. Если каждый из нас будет четко знать, что — safety is first. Если мы тысячу раз перепроверим свои идеи на пути от науки к технологии. Не уверен — тормози. В любом случае — не навреди. Специализации нужны, чтобы разбираться в нюансах. Но изначально и всегда.

Самая главная техника — это техника безопасности.

Сегодня, ориентируясь на изменчивую конъюнктуру, в IT-преподавании мы скорее спешим угнаться за "новейшими средствами" — без упоминания конкретных проблем, которые их породили. Часто, мы забываем упомянуть даже о самой главной проблеме, на решение которой направлены все наши стандартные решения, правила и формализмы. Это проблема надежности мышления. Убежден, что в образовании мы должны преследовать инвариант заведомой надежности. От простого к сложному, от раннего к позднему — но не от надежного к ненадежному. Здесь принцип экономии мышления хорош лишь тогда, когда щадит наш интеллектуальный ресурс — ограничивая его реализуемыми задачами.

Причина многочисленных IT-иллюзий видится в том, что мы привыкли сравнивать мышление с физическим трудом — в качестве труда то ли более легкого, малозатратного (для одних), то ли возвышенного (для других). Нам пора учиться воспринимать мышление как ответственный труд, сравнивая ментальные усилия с возможными реальными последствиями. Мышление — это сомнение за свой счет. А потому, когда "болит душа" — это нормально. Ненормально, когда одна дурная голова не дает покоя не только своим ногам, но и множеству других людей.